ДОЛОЙ КОНТРОЛЬНУЮ ПО АНГЛИЙСКОМУ!

- Пап, поехали лыжи покупать.
- Неохота.
- Ну, я же симоронил!
- Тогда поехали.

Разговор в семье симорониста.

Дочь моей знакомой, Настя, ученица младших классов, побывала на учебном
семинаре по Симорону и мастерски овладела этим искусством. Дети вообще
прирожденные волшебники, для них это так же естественно, как дышать.
Настя не проявляла особого усердия в изучении английского языка, а в
ближайшем будущем перед ней маячила контрольная работа по этому предмету.
Мама очень беспокоилась из-за контрольной, так как с большим трудом устроила
девочку в элитную школу, и двойка могла бы вызвать весьма неприятный
разговор с учительницей.
Перед Настей стоял выбор: или готовиться, или прибегнуть к помощи
Симорона. Третий вариант, объединяющий два первых, был отвергнут сразу, хотя
он дает фантастические результаты. Нетрудно догадаться, что и первый
вариант, требующий корпения над учебником, Настю не особенно привлекал. И
она положилась на Симорон.
Маме была вынесена благодарность за то, что она предупредила Настю о
возможности получить двойку за контрольную. Это грозило девочке исключением
из школы и суровыми репрессиями со стороны мамы. И в благодарность за
предупреждение Настя послала маме олимпийское спокойствие и уверенность в
себе. Подарок выглядел как ежик, который тащит на спине разноцветные шарики
зефира, прилепившиеся к иголкам.
Ежиковы старания не пропали даром, и в результате контрольную по
английскому откладывали три раза. Сначала из-за неотложных дел учительницы,
потом весь класс был срочно отправлен на прививку, потом еще что-то
помешало. А главная виновница всей этой кутерьмы получила дополнительное
время - три недели. Вот бы использовать его для подготовки... Но зачем
готовиться, если Симорон обеспечит тебе "зеленую улицу"? В конце концов
контрольная состоялась, Настя получила тройку, и все остались довольны.
Конечно, лень весьма почитается в Симороне, и состояние приятной лености
(сокращенно СПЛЕН) является основным состоянием симоронавта, но всему есть
предел!

СИНИЙ ЧЕМОДАНЧИК И КАРЛСОН

Мой сын Андрей учится в восьмом классе. В последние годы он совершенно
утратил интерес к учебе. Дневник украшали сплошные тройки. Если не напомнить
ему, мог совсем забыть об уроках и не сделать их. Никакие уговоры и
наказания не действовали.
Я поблагодарила Андрея за предупреждение о том, что он может учиться
значительно хуже, вообще перестанет делать уроки, и может быть изгнан из
школы с позором. Я стала размышлять, как подарить сыну недостающий душевный
комфорт, и поняла, что в детстве часто навязывала Андрюшке собственное
мнение, ограничивая его творческие способности. Вспомнила, что заставляла
его через силу читать букварь. Он сразу становился рассеянным, начинал
зевать. Конечно, сыну требуется больше свободы, самостоятельности. Я стала
искать момент, когда давала возможность Андрею проявить инициативу и
творчество.
В возрасте четырех-пяти лет у малыша было любимое занятие. Он вытаскивал
из кладовки синий чемодан "Юный техник", извлекал молотки, отвертки, рубанок
и принимался мастерить. Ничего особенного, на мой взгляд, Андрей не
сооружал. Зато получал огромное удовольствие от самого процесса - вытащит
все инструменты, разложит на полу, постучит, построгает. Может даже
приколотить покрепче расшатавшуюся ножку табуретки. И я переименовала его в
"того, кто громко стучит молотком".
Прошло две недели, и у Андрея появилось много четверок. Он закончил
вторую четверть с фантастическими результатами - с отметками 4 по истории и
литературе. А жирная четверка в дневнике по русскому языку просто сразила
меня наповал! Ведь на протяжении нескольких лет кряду трояк по русскому стал
привычным явлением. Теперь я не знаю, чего ждать от сына. В третьей четверти
он принес 4 по физике, этого никогда раньше не было. А последняя
лабораторная работа по физике была оценена на пять баллов. Я стала лучше
понимать Андрея, давать ему больше свободы. Спокойно отпустила его в
Петербург с классом, перестала нервничать, когда поздно приходит домой.
Кроме учебы, раньше меня беспокоила другая проблема, связанная с Андреем.
В третьем и четвертом классе он много читал, но потом художественные книги
исчезли со стола. Сын целыми днями болтался на улице, а за книжку его не
усадить. Пожалуй, я и в этом вопросе перегнула палку, заставляя Андрея
читать книги против желания. Поблагодарила сына за предупреждение о том, что
он совсем перестанет читать, и дала себе новое имя: "Я та, которая читает
Андрею книгу о Карлсоне". Это - любимая книжка его детства. Он всегда
заливисто хохотал, слушая о похождениях Малыша и Карлсона. Андрюшка был
маленьким толстым человечком, и наибольший восторг у него вызывало
откровение Карлсона: "Я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом
расцвете сил!"
Андрей сразу начал читать запоем. За последние два месяца проглотил "Три
мушкетера", "Граф Монте-Кристо", "Робинзон Крузо". Недавно заметила у него
на столе книгу Зощенко.

ГЛАВА 2. ИСТОРИИ О МАТЕРИАЛЬНЫХ УСПЕХАХ

КВАРТИРА И ДАЧА

На дворе стоял апрель. Муж моей подруги, Вова, начал мне рассказывать об
интересной методике под названием Симорон. Я никак не могла в нее вникнуть.
Какого-то Ванечку надо отблагодарить, и произойдут чудеса. Я вначале
отмахивалась от этой информации, но, заинтригованная его рассказами о
симоронских успехах, задумала испытать Симорон и обратилась к Вове:
- Раз ты так рекламируешь Симорон, раз он может такие чудеса, то мне
нужна квартира и дача. Дача в Малаховке, с магистральным газом и телефоном,
а однокомнатная квартира в Новогиреево, в ста метрах от метро.
- Ну ты и загнула, - присвистнул Вова, но танец станцевал и выдал мне
мантру ЧИ ‚РВА. И показал жест руками, опуская их так, будто ладони скользят
по поверхности большого кувшина.
Я внутренне посмеивалась, потому что ни на минуту не воспринимала
серьезно всю эту белиберду. Но стала твердить мантру вслух и "рисовать"
руками кувшин. Мне понравились и жест, и мантра. Каждый раз, идя к подруге,
которая жила недалеко, я прилюдно размахивала руками и бодро чеканила ЧИ
‚РВА. Люди на меня оглядывались, кто с сочувствием, кто с улыбкой, а мне
самой было весело. Эта мантра стала частью меня. Однажды Вова с ехидной
улыбкой посоветовал написать мантру 108 раз, она будет работать гораздо
сильнее. И я перед сном взяла лист плотной бумаги и написала ЧИ ‚РВА ровно
108 раз. После этого я прикрепила лист на стенку, чтобы он почаще попадался
на глаза.
В августе я уехала в отпуск в Пицунду. Оттуда позвонила маме, чтобы
узнать, как дела дома. Мама, услышав мой голос, заплакала, потом начала
кричать и что-то от меня требовать. Я не сразу поняла в этой суматохе, что
неведомо откуда взялась ее родная сестра Варя (стало быть, моя тетя),
которая с ней навеки поссорилась двадцать лет назад. С тех пор мы ее ни разу
не видели и не знали, что с нею стало и где она живет.
Варвара Ивановна приехала к маме и стала умолять, чтобы я взяла ее
квартиру. Тете 75 лет, она одинокий человек, и ей не хватает родственного
тепла и ухода. Сгорая от нетерпения, тетя Варя попросила мою маму срочно
вызвать меня из отпуска. Примечательный факт - тетина однокомнатная квартира
с десятиметровой кухней, с огромной лоджией, находится в доме-башне как раз
напротив метро "Новогиреево".
По логике вещей тетя должна была оставить квартиру своему племяннику
Жорику, выросшему на ее глазах, единственному человеку, которого она любила
и принимала. Тетя Варя - человек недоверчивый, закрытый, у нее никогда не
бывало гостей. О тетином расположении к Жорику свидетельствовала покупка для
него тапочек.
Когда я вышла из переговорного пункта в Пицунде, то вспомнила, как не
один раз подкалывала Вову:
- Где же твоя квартира? А где дача в Малаховке? Денег больше не стало,
откуда взяться квартире и даче?
Вова невозмутимо отвечал:
- Обязательно будет, когда-нибудь, через 27, ты работай.
Я думала, что 27 неизвестно чего, - это Вовины шуточки. И вдруг
принципиальная тетя, человек жесткого характера, принимает парадоксальное,
неожиданное для всей родни решение. Надо знать мою тетю Варю, она не
выбросит и пустой коробочки из-под спичек, - это Плюшкин в кубе. Я решила не
забивать себе голову этой ерундой - вернусь в Москву, разберусь.
В день моего прибытия с восьми утра в нашей квартире разместилась тетя
Варя. И когда я в три часа дня вошла в квартиру, она чуть не плакала. Прямо
с порога она выпалила:
- Ты думаешь квартиру-то брать? Или так и будешь дурака валять и меня за
нос водить?
На что я выдала тираду:
- Здравствуй, тетя! Рада тебя видеть! Я хочу понять, чего тебе надо, ведь
я тебя ни о чем не просила. Дай мне время подумать.
Я всячески оттягивала принятие решения, ибо не могла поверить в
серьезность тетушкиного намерения отдать мне квартиру. Спустя полтора месяца
тетя Варя стала плакать, стенать, называть меня нехорошими словами и
упрекать в том, что я никак не хочу помочь ей в жизни. Наконец я сдалась и
стала оформлять документы на квартиру. В это время тетя упала и сильно
расшиблась. Было предположение, что она могла сломать шейку бедра, а для
пожилого человека это часто сопровождается тяжелыми осложнениями. Нужно было
срочно переоформить квартиру. И я опять обратилась к Вове - пусть доводит
дело до конца, пусть поможет мне быстро оформить документы.

На этот раз Вова выдал мне картинку: через поле спелой ржи проложена
красная ковровая дорожка с зелеными полосками по бокам. В конце дорожки
стоит огромный дубовый стол. На зеленом сукне стола - изящная бронзовая
чернильница, промокашка, подставка под ручки и полукомпас-получасы.
Вооруженная этой картинкой, я отправилась в Бюро технической
инвентаризации за справкой. Когда я туда приехала, то с ужасом поняла, что
попала в неприемный день. Унылый внутренний голос загнусил:
- От этих канцелярских крыс и в обычный день ничего не добьешься. Справка
делается не меньше месяца. Со мной никто и разговаривать не будет.
Из двери в дверь сновали какие-то женщины с кипами документов. Окошки, в
которые обыкновенно стоит очередь, были наглухо закрыты. Навалилось ощущение
безнадежности.
Внезапно через дверь донеслись громкие вопли. Я прислушалась и подняла
глаза. На двери висела табличка "Заместитель начальника БТИ Людмила
Васильевна Грозная". Пока я рассматривала эту табличку, крики усилились, и
дверь распахнулась, с глухим стуком ударившись о стену. Из кабинета вылетел
потный, красный мужчина. Одной рукой он прижимал к груди стопку растрепанных
документов, а другой рукой придерживал открытый дипломат. Вслед ему неслось:
- Больше никогда не приносите мне документы в таком виде! Я и в лучшем-то
виде документы не подписываю. И когда вы ко мне едете, то должны соображать,
что вы везете и что вы хотите. И учтите, что не все ваши желания
выполняются. Здесь сидят серьезные люди, которые отвечают за серьезные вещи.
Перепуганный мужчина поспешно поскакал по коридору, а я оказалась лицом к
лицу с миловидной женщиной средних лет, возникшей в дверном проеме. Крашеные
белые волосы собраны в высокую прическу, брови нахмурены, над глазами сочные
голубые тени, а губы накрашены ярко-красной помадой. На ней был хороший
серый костюм. Глаза излучали административное рвение.
Я мгновенно увидела перед собой дорожку красного цвета с зелеными
полосочками по бокам..., а за циклопическим дубовым столом восседала сама
Людмила Васильевна. Я перевела взгляд на реальную начальницу. Ее лицо стало
спокойным, приветливым, и она ровным грудным голосом спросила:
- Вам чего?
Я оторопела, не зная, что сказать. Людмила Васильевна повторила вопрос.
Почесав нос, я собралась с мыслями и ответила:
- Я пришла к вам за невозможным.
- Проходите, - предложила она с заинтересованным видом.
Я вошла в кабинет. Людмила Васильевна закрыла дверь и предложила мне стул
напротив роскошного стола, очень похожего на стоявший посреди ржаного поля.
Многие предметы с воображаемого стола перекочевали на реальный, слегка
изменив свой вид. Самое интересное, что на подставке стояли круглые часы,
которые с другой стороны были барометром. Громадный подоконник, какие бывают
в старых домах, был весь заставлен ухоженными цветами. В уголочке теснились
трехпрограммный радиоприемник и электрический чайник, а на батарее сушились
пучки трав.
- Что у вас? - спросила Грозная.
- Я вам сказала, что пришла за невозможным. Документ, который я хотела бы
получить сейчас, вы готовите в срочном порядке две недели, - ответила я,
доставая папку.
Она внимательно посмотрела мои документы и сказала:
- Чаю хотите?
Я в замешательстве отказалась.
- Тогда я вам музыку включу.
Оказалось, что с двух до трех на радио бывает перерыв, видимо, дикторы
обедают.
- К сожалению, музыки нет. Подождите, - сказала Людмила Васильевна и
вышла из комнаты.
Я огляделась по сторонам и заметила в углу две удочки. Пока я размышляла,
для кого они предназначены, Людмила Васильевна вернулась с моими
документами, открыла стол, достала печать. В двух местах шлепнула ею,
поставила подпись, достала толстую амбарную книгу, что-то туда вписала и,
показав мне пальцем на галочку в одной из граф, любезно предложила: "Вот
здесь распишитесь, пожалуйста". Я машинально расписалась. Людмила Васильевна
с улыбкой подала мне документы: "Видите, ничего невозможного нет!"
Наступила минута молчания. Я не могла выговорить ни слова - ситуация была
совершенно нереальной. Молчание прервала она сама, начав рассказ о цветах на
подоконнике. Особенно была горда за редкий цветок, с волосатыми листьями и
множеством крошечных белых соцветий. Цветок привезли издалека, и он долго не
приживался. Людмила Васильевна рассказала, как она его удобряла,
разговаривала с ним и, в конце концов, выходила.
Наконец я спохватилась и начала ее благодарить.
- Вы себе представить не можете, как вы меня выручили. Вы удивительный
человек. Я действительно начинаю верить, что ничего невозможного нет.
Людмила Васильевна сидела и довольно улыбалась, с текстом она была
полностью согласна. Я уже направилась к двери и вспомнила:
- А деньги?
Она замахала руками:
- Что вы, что вы! О чем вы говорите!
- Да за справку.
- Ах, - всплеснула она руками, - за справку я действительно с вас не
взяла.
Я расплатилась и сама не помню как оказалась на улице.
Моя приятельница Алла не поверила рассказу о Людмиле Грозной. Алла
обращалась раньше за справкой БТИ и стала изобличать меня в том, что я
целиком выдумала эту историю. Алла уверяла, что справка выдается только
после предъявления оплаченной квитанции, на что я загадочно улыбалась.

В квартирных хлопотах я совсем забыла, что мой заказ состоял из двух
частей: квартира и дача. О последней мне напомнил телефонный звонок
приятельницы, имевшей дачу в Малаховке:
- Ты знаешь, сегодня мой муж подвозил мужчину, оказавшегося нашим
соседом. Этот мужчина является владельцем трети дома и продает ее. Поскольку
ему срочно нужны деньги, то цена будет небольшой. Может быть, ты купишь этот
дом?
Я замерла. Не успела опомниться от квартиры, как валится дача. Я
договорилась о встрече и спустя день поехала смотреть дом. Это оказался
небольшой участок в три с половиной сотки, в ста метрах от станции, рядом с
прудом. В доме есть магистральный газ и телефон. Я как раз хотела дом с
соседями, чтобы они в мое отсутствие присматривали за моей частью. Я
обрадовалась и загрустила одновременно. Хозяин запросил 6000 долларов, хотя
сотка в Малаховке стоит 2000. Мы договорились на 4500, а у меня было всего
1500. Я подумала, что если фортуна мне улыбнулась, то и деньги откуда-то
возьмутся.
Вечером ко мне приехал приятель, и мы с ним долго обсуждали, как можно
обустроить эту дачу. С изумлением он узнал, что, не купив дачу, я уже строю
планы, причем у меня и денег нет. В этот момент позвонил Семен - другой мой
приятель, с которым мы не виделись около полугода. Он услышал конец моей
фразы о том, что у меня нет денег, и спросил, о какой сумме идет речь.
Спустя сорок минут Семен приехал ко мне в бархатном костюме, с французским
коньяком и целой сумкой фруктов. Под музыку и при свечах мы стали обмывать
будущую покупку дачи. На столе лежали три тысячи долларов, которые Семен дал
мне без процентов и на неопределенный срок.
Так я приобрела квартиру и дачу.