Вокруг Николаса Готтлунда существует целый миф. Вроде он не показывает своего лица, живет в лесу и последние пять лет провел в полной изоляции. В типографии, доставшейся ему от родителей, он издаёт Коли Брауна, Райана Макгинли, Эндрю Лауманна. Почти все, кого мы знаем по регулярным публикациям в журнале VICE, имеют как минимум одну книжку, где в качестве издательства указано Gottlund Verlag.

Вместе с Питером Сазерлэндом Готтлунд курирует SMOKE BATH – проект, объединяющий множество фотографов, для которых главным объектом съемки стала природа. Вся выручка от их деятельности идёт в «The Fresh Air Fund», обеспечивающий детям из малоимущих семей бесплатные летние каникулы на свежем воздухе.

Камушки, лес, водоемы и ручьи – это объекты, в определённом смысле дискредитированные в фотографическом дискурсе. Целые толпы людей, обвешавшись профессиональной аппаратурой, ежедневно делают миллионы одинаковых картинок, где разлапистое дерево красиво подсвечивается заходящим солнцем. Другие, открещиваясь от подобного классицизма, с переменным успехом занимаются неотопографией, и только немногие из них помнят о том, что этому поджанру уже сорок лет. Готтлунд тоже фотографирует веточки и куски глины, однако его снимки, в первую очередь из-за идеальной композиции и скрытой драматургии, находятся на самом передовом фронте современного искусства.

Люди часто представляют себе фотографа по его фотографиям: Райан Макгинли – это такой король вечеринок в повседневной жизни. Вы, с другой стороны, выглядите как философ, укрывшийся в лесу.

Ха-ха, наверное, я король лесных вечеринок! Если серьёзно, я живу в уединении, но без философии, спасибо. Мне просто нравится пейзаж.

Есть старая идея, что для художника важна только работа, а не внешний вид. В последнее время, после Хёрста и Мураками, эта мысль постепенно сходит на нет. Мода и ваш лук имеет для вас какую-то важность?

Я люблю качественные, хорошо сделанные вещи. Но в результате я всё равно ношу одни и те же футболки и джинсы, то есть на каждый день у меня есть идентичные наборы одежды. Мне кажется, что стиль – это производная от характера, это то, как ты себя ведёшь. Например, как ты кладёшь еду на тарелку.

Насколько я знаю, вы живёте в какой-то тьмутаракани. Вы не чувствуете себя отрезанным от мира?

Я живу в сельской местности, но отрезанным себя не чувствую. Интернет помогает cбалансировать эту изоляцию. У меня есть машина, и то место, где я живу, находится недалеко от Нью-Йорка и других городов на восточном побережье. Я ни в коем случае не мизантроп, мне просто нравится выходить из дома на лужайку, а не на тротуар.

Вы не могли бы рассказать об опыте фотографирования в лесу? Лес ночью может вызывать острый примитивный страх – как вы с этим справляетесь? Какой была самая страшная вещь, что вы видели или вообразили в дикой местости ночью?

Тот ландшафт, что рядом со мной, хорошо мне известен. Фотографировать ночью довольно весело, я этим занимался весь последний месяц. Самое страшное для меня – это чувство неизведанной пустоты, которое вызывает темнота. Кажется, что ты заходишь в эту тьму, и в ней нет ничего, только чернота во всех направлениях. Но на самом деле, если бы я был не человеком, а чем-нибудь ещё, самым страшным для меня был бы человек, пробирающийся вдалеке через лес и постоянно щёлкающий вспышкой!

Вы пишете стихи, которые выглядят как описания несуществующих фотографий. Как для вас соотнесены фотография и текст? Не хотите опубликовать поэтический сборник – свой или чей-нибудь?

Обычно я редко говорю о своих стихах, я не знаю, почему. Кажется, что они ближе к тому, что меня по-настоящему интересует даже больше, чем фотография. Но если я читаю их отвлечённо, как другой человек, они кажутся необычными и неприятно странными. Я не могу представить, что я когда-либо их опубликую. К тому же, мне не очень хочется публиковать только текстовые работы, потому что я пытаюсь держаться строго ограниченной издательской программы.

Идея света и природы очень важны для «Day Book», «Sunset Combination», «Wild Prayer» и т.д. Что за этим стоит?

Ничего особенного. Все это – отражение моего опыта и видения. Это вещи, которые для меня постоянно повторяются, и очень важно опознать их и не бороться: неважно, каким проектом я занимаюсь, идеи света и природы так или иначе окажутся внутри.

Вы прекрасно фотографируете неодушевлённые объекты, но почти не снимаете людей. Вы никогда не завидовали этой способности – сделать хороший портрет?

Конечно, завидую! Я довольно стеснителен и не очень представляю, как это –фотографировать кого-то. Я уже много об этом говорил, у меня есть идеи для портретной серии, но я никак не могу понять, как найти нужных людей и как реализовать это.

У вас нет коммерческих работ. Если бы вы могли выбирать – как вы представляете себе идеальную коммерческую работу?

Я готов заняться чем-то таким, но я не думаю, что для меня существует какой-то идеал. Я даже не могу представить, как это будет выглядеть – разве только процесс будет напоминать работу над книгой в том смысле, что это будет коллаборация. Было бы круто сделать коммерческую съёмку так же, как я обычно снимаю, и чтобы это ещё и понравилось заказчику.

Вольфганг Тилльманс для выставок использует столы и сильно варьирует размеры изображений. Какой способ демонстрации фотографий был бы естественным для вас?

Конечно, мне очень нравится формат книги. Но вообще развеска сильно зависит от того, какие фотографии я буду представлять и какой будет концепция выставки. Сейчас я готовлюсь к персональной выставке в Филадельфии – там будут две огромные литографии и серия из трафаретов на пластике. Я в восторге от того, как Тилльманс использует столы – это отличный способ представить разнородный материал как целое!

Какие трёхмерные объекты вы бы расположили рядом со своими снимками в стерильном пространстве галереи?

Это опять же, от многого зависит. Я часто делаю такие штуки в студии и дома, а для этой выставки в Филадельфии я припас гигантские пласты глины и земли. Растения хорошо иметь дома, но для галереи они не очень годятся. Мне сложно описать какой-то определённый предмет, но, мне кажется, для каждой картинки такой предмет найдется.

Расскажите немного о своём издательском опыте: как там всё устроено и какими критериями вы руководствуетесь при отборе художников?

Я чувствую, что я сейчас отвечу очень по-дурацки, потому что это слишком сложный вопрос, чтобы ответить на него чётко и кратко. У меня две машины высокой печати для шрифтовых и нефотографических работ. Есть ещё здоровый цифровой принтер для четырёхцветной печати, ризограф для некоторых проектов, а иногда я работаю с местной полиграфией, если нужна оффсетная печать. Каждый станок и процесс дают разные внешние результаты, так что вся проблема в нахождении правильной техники для отдельно взятого проекта.

Что касается отбора художников для публикации или сотрудничества, то тут всё завязано на моём вкусе и на цельности этих художников. Важно, где находится художник, есть ли у него что-то, что нужно опубликовать и сделать действительным в физическом смысле.

Вопросы: Илья Смирнов.